Том 4. Пьесы 1865-1867 - Страница 25

Недвига

И куры, и собаки —
Все спят.

Олена

И я, боярышня, прилягу.

Уходит.

Недвига

Ну что ж нейдешь? Аль спать-то неохота?
Не то что я. Все ноги отходила,
Все кости, все суставы заболели,
Измаялась. Не рассказать ли сказку
Да присказку? Авось тогда задремлешь.

(Садится на скамейку.)

Сумерничать давайте. Мы любили
В сумеречках сидеть с тобой тихонько
И побасёнки баять тихомолком,
А круг тебя как точно кто мурлычет…
Ах, батюшки! Вот так меня и клонит,
Так и валюсь и тычусь носом. Часом
Совсем усну, так ты меня толкни.
Начинается сказка, починается сказка.
За тридевять земель,
В тридесятом царстве,

(Дремлет.)

Жили два брата,
Да мать брюхата,
Да отец на днях…
Постой! не так. Я что загородила,
Не сплю, а бредится. Начну сначала:
Жили да были два брата родные,
У одного брата всего богато,
А другой убогий, а детей у него много.
Говорит богатый бедному брату:
Сам ты убогий, а детей у тебя много.
Дай ты мне сына, вот тебе жита осьмина,
Вот тебе осьмина, а жене твоей холстина,
А дочери коза, лубяные глаза…
Да что я, что я вру-то! Сбилась! Тьфу ты!
Пропасть тебе! Не то все! Задремала.
Вот дальше-то забыла, что там было.
Не вспомню ли? Заметалось! Помню только,
Что попросил у брата лошадь бедный,
А волк и съел, оставил хвост да гриву.
И повели дружка к судье Шемяке.
Сидит судья Шемяка, судом судит,
Бороду закусит, да ус разлощит,
Ус разлощит, глаза вытаращит…
Тьфу! пропасть! Не налажу, да и только.
То про Фому начну, то про Ерему.

Из двери выходит домовой с фонарем. Недвига в полусне машет руками.

Аминь, аминь, рассыпься! Чур меня!

(Засыпает.)

Домовой

Что вечерняя красная зорюшка
Догорает, чуть краюшком теплится,
Загораются частые звездочки,
Рассаждаются по небу чистому.
Докачались головки, домаялись
До пуховых цветных изголовьицев,
Ходит сон по сеням, по новым дрема.
Ты поди, сон-дрема, в головах постой.
По хоромам старым
Я давно брожу;
В тереме чужая,
Дай-ка погляжу.
Новая новинка
К худу иль к добру?
Нет, такая гостья
Нам не ко двору.
Ты на счастье, на радость роженая,
Не про старого мужа рощеная,
Старику-то чернеть да горбы растить
А тебе-то алеть спелой ягодкой.
Я поглажу тебя лапой бархатной
На богатство, на радость с милым дружком.
Тихой сон — угомон ясным глазынькам,
В изголовье тебе грезы девичьи.
За сердечным другом
То ли не житье.
А у нас по дому
Горе да вытье.
Скрасишь скучный терем
На короткий час,
Да и пуст покинешь
И бежишь от нас.
Запустеет терем, принаклонится,
Заметет по углам пылью-плесенью,
Понесет по сеням бранью, руганью,
Сип да воп по клетям с перекорами.
Не слыхать-то мне смеху веселого,
Молодого, девичьего, звонкого.
Не слыхать по ночам бреду жаркого,
Только старым старухам шлыки сшибать,

(Сшибает шлык с Недвиги и уходит.)

Недвига

(впросонках)

Аминь, аминь, рассыпься!

Марья Власьевна

Ах, как сладко
Уснула я!

Недвига

Аминь, аминь, рассыпься!

(Встает.)

Не разберу: во сне ли, наяву ли,
А сбили шлык. Не ты ли пошутила?
Пойдем-ка ужинать да спать ложиться.
Вот день прошел, до нас дошел.

(Зевает.)

Ахти мне!
Грехи мои!

(Зевает.)

И-ах… великие!

Уходят.

Действие четвертое

ЛИЦА:

Воевода.

Неустройко.

Старуха, крестьянка, хозяйка постоялого двора.

Иван, ее сын.

Гаврило и Клим, бортники из Нижнего.

Сидор, лесной промышленник из Унжи.

Курчай и Кулик, целовальники с казенной рыбой и солью.

Слуги воеводы.

Сон воеводы

ЛИЦА:

Большой боярин, старик.

Семен Бастрюков.

Думный дворянин и Дьяк из приказа Костромской четверти.

Несытов и Поджарый, дворяне.

Дворяне и разные дворцовые чины.

Степан Бастрюков.

Роман Дубровин.

Резвый и слуги.

Марья Власьевна.

Деревенская изба, направо печь, перед печью люлька с ребенком, налево стол.

Явление первое

Старуха (за люлькой), Гаврило, Клим (за столом ужинают), потом Иван, Курчай, Кулик и Сидор.

Гаврило

Вы, тетка, чьи?

Старуха

Поместные крестьяне.

Гаврило

За кем живете?

Старуха

За мурзой крещеным.

Клим

Хорош до вас?

Старуха

Татарин как татарин.
Где бабе знать! Толкуйте с мужиками.
Вот сын придет.

Гаврило

Ты внучка, что ли, нянчишь?
А где ж сноха?

Старуха

С ребятами в чулане.
Там четверо у ней, вот пятый в люльке.