Том 4. Пьесы 1865-1867 - Страница 83

Лохмотья прочь! Я еду к государю;
А завтра вас прошу к себе, бояре,
На званый стол, на разливанный пир —
Отпраздновать со мной цареву милость!

Уходят.

II

Сцена первая

ЛИЦА:

Дмитрий.

Василий Шуйский.

Мстиславский.

Голицын.

Татищев.

Басманов.

Бельский.

Масальский.

Бучинский.

Власьев, царский казначей.

Осипов, дьяк из приказа.

У каждой двери по двое немцев с бердышами.

Передняя комната в новом дворце у самозванца; за ней широкая галерея с цветными стеклами.

(23 апреля 1606 года)

Выходят Татищев, за ним Василий Шуйский.

Василий Шуйский

Куда бежишь? Аль речи не по мысли?

Татищев

Ишь неучи! Уж это мы слыхали!
Обучимся и мы, не торопясь.
Пусть вызовут из Греции монахов!
Так нет, такой науки он не хочет…
Отдай робят в ученье езовитам…
Меня мороз по коже подирает,
Готова брань сорваться с языка.
На драку я пойду, на нож полезу,
Когда шутя о вере говорят.
Какой он царь! Какой защитник церкви,
Когда латинской, езовитской веры
От греческой не может отличить!
Ему одно, что наше православье,
Что ересь их. Кабы одно-то было,
Анафеме бы их не предавали.
А коль одно, так и пускай бы в нашу
Латинцы шли. Вот, значит, не одно.
Татарин, жид, латинец, православный —
Всяк бережет свою; а у царя-то
Какая же?

Василий Шуйский

Ну, значит, никакой.

Татищев

А ты молчишь, боярин, князь Василий
Иванович, иль дакаешь ему

(сквозь зубы)

Проклятому.

Василий Шуйский

К чему же горячиться!
Само себе защита православье,
Гонителей оно не побоится.
И Фока и Ульян-богоотступник
На Бога шли войной, да много ль взяли…
Гонители погибли лютой смертью,
А вера православная стоит.

Входят Голицын и Мстиславский.

Голицын

А вот у нас и свадьба подоспела;
Опять пиры!

Василий Шуйский

Всю зиму пировали,
Играли в зернь да пили без ума;
Опять за то ж!

Мстиславский

Мы свадьбу отпируем,
И кончено, снарядимся в поход.

Василий Шуйский

Куда? Зачем?

Мстиславский

На крымского Гирея.

Василий Шуйский

Какая стать Казы-Гирея трогать
И турского султана задирать!
Кому нужда? Жигмонту, немцам, папе;
А мы в чужом пиру похмелье примем.
На крымцев есть донские казаки:
Пусть режутся; послать свинцу да зелья,
Да денег дать — а после отпереться,
Что нам-де их, воров, не удержать…
Две выгоды: дешевле и без драки;
И волки сыты, да и овцы целы,
Татары биты, да и мы с султаном
В миру живем.

Татищев

Поход задуман в Риме,
И сгоряча наш царь пообещался
Начать войну, чтоб выманить от Польши
Жену да императорское титло.
Со свейским мы поссорились за Польшу,
С татарином и турским за нее ж…
Так с Польшей-то в ладах ли? Не бывало!
Поссоримся и с ней.

Мстиславский

За что?

Татищев

За титло
Непобедимого. На печке сидя,
Ни с кем не воевавши, заслужили
Такую честь, так нам ее подай!
Сбирались-то втроем идти на турок,
А немцы прочь; Жигмонт, угодник папский,
И рад бы в рай, да сеймом вяжут руки;
Останемся как раки на мели.

Мстиславский

Одни пойдем; на что ж новогородцев
И псковичей пригнали на Ходынку?

Василий Шуйский

Да много ль их? Всего восьмнадцать тысяч.

Мстиславский

В Ельце еще сбираются войска.

Василий Шуйский

А деньги где?

Голицын

Велик калым платили;
Рекой течет московская казна
За польскую границу; Афанасий
Обозами возил туда два раза.

Мстиславский

Нет, он один пойдет, не побоится!
Ему война — потеха; спит и грезит
Он о войне; ему без дела скучно.

Татищев

Война — потеха, вера на потеху!

(Показывая в окно.)

И у крыльца поставлен для потехи
Треглавый ад — бряцание велико
От челюстей и пламя из ушей,
Отверзты зубы, и готовы когти
На ухапление. И зрети страшно!
Потехи всё; какое ж дело свято?

Мстиславский

Татищев, ты не очень завирайся!
Не попадись опять!

Татищев

Язык мой — враг мой.

Мстиславский

Басманову ты кланяйся, а то бы
Гулять тебе за Вологду иль Вятку,
Куда Макар телят не загонял.

Татищев уходит, махнув рукой.

Голицын

Потише, царь идет.

Из царских комнат выходят Дмитрий, Басманов, Бельский, Масальский, из галереи показывается Бучинский с письмом.